На вопросы руководителя портала сегодня отвечает Андрей Блинов, биолог, депутат городской думы 4 созыва, депутат Госсовета Удмуртии 4 и 5 созывов
— Андрей Михайлович, напомните, пожалуйста, о себе и что Вас связывает с Глазовом?
— Странный вопрос. Я родился в Свердловске, через две недели был привезён в Глазов. С тех пор это мой родной город. Самый большой перерыв – 5 лет, учёба в университете. Надолго Глазов не покидал. Кто здесь родился, кто долго жил здесь, навсегда остаются связаны с городом. Это не случайно.
— Если посмотреть на нашу группу Вконтакте, то увидим, что там очень много участников, которые уже не живут в Глазове но интересуются, читают и пишут…
— Да, ностальгируют, злятся, иногда ругаются, ссорятся или, наоборот, восхищаются чем-то. Эта группа, на мой взгляд, особенно активна, потому что бывших глазовчан не бывает. Редко можно встретить человека, который прожил в Глазове часть своей жизни и не любил бы наш город. Сейчас я работаю в Ижевске, в должности биолога, исключительно по своей специальности. Занимаюсь защитой растений.
— Вы глазовчанин какой формации: новой или старой? Как Вы себя определяете?
— Скорее, старой формации, по факту – переходной. Не молодежь, но и не пенсионер, конечно. Многое и очень многих помню. До начала 90-ых — были годы расцвета Глазова, которые многие с теплом вспоминают. Жизнь улучшалась буквально на глазах. Те, кто молод, этих лет не застали, конечно.
Убеждён, что возвращения к тому уровню культуры, инфраструктуры, к тому качеству жизни, которое было в конце восьмидесятых, к той медицине отличной, не будет. Несмотря ни на какое финансирование, на наше огромное желание, этого мы больше не увидим, потому что мы уже этот этап прошли.
— Раньше даже Ижевск не шел ни в какое сравнение с Глазовом. Мы были полузакрытым городом с хорошим снабжением.
— Да, и с высочайшей концентрацией удивительных людей, приехавших сюда со всего Советского Союза. Здесь работали и творили русские и татары, удмурты и евреи, украинцы и немцы. Вот это все создавало культуру, отличную от любого другого города. Все города Удмуртии были весьма похожи друг на друга, но абсолютно не похожи на город Глазов.
— А когда всё изменилось?
— В начале 1990-х началась деградация, причем не только Глазова, а России в целом. Давайте сравним город тридцать лет назад с сегодняшним. Это абсолютно разные города. У них на сегодня осталось мало общего.
Во-первых, многие уже умерли, десятки тысяч уехали. Население на максимуме доходило до 107 тысяч человек, а сейчас — 93 тысячи. Это только численные потери, но есть еще и потери качественные.
— В смысле, качества населения?
— Конечно, образованности, профессиональной принадлежности и так далее. Не говорю про молодежь, которая родилась и выросла за эти годы. Но в большинстве своем она отсюда пытается любой ценой уехать или уже уехала. Это общемировая, общероссийская тенденция, когда крупные агломерации стягивают ресурсы на себя. Это Московский регион, Санкт-Петербург, Казанский кластер, Нижний Новгород, Новосибирск, Екатеринбург и другие. Они вытягивают всё из соседних более бедных регионов. Малые и средние города – из ближайших районов и окрестностей.
— Сейчас такая ситуация миграционная и экономическая, что мы уже не тот город.
— Ну и что, это объективно. Это надо понять и признать. Нельзя всё время ковыряться в прошлом, посыпать голову пеплом, что вот мы были великие, при нас трава была зеленее, а стакан томатного сока стоил 10 копеек. Просто другая страна была, другая экономика, другая система.
— Сейчас принято сравнивать парк Горького, который сейчас, с тем, который был в середине прошлого века.
— Фотки и наша память это сохранили всё. В 1980 году это был Диснейлэнд по глазовским меркам, и никогда такой больше не отгрохать в Глазове. Никогда клуб «Родник» никто не восстановит, много чего ещё. Потому что нужны на это не гигантские средства, а просто фантастические, невообразимые.
Глазов, как и сотни других небольших городов России, вступил в фазу своего постепенного угасания. Он медленно гниёт. В другом каком-нибудь малом городе, когда появляется торговый центр, кинотеатр, фастфуд, брусчатка, сухой фонтанчик, многим кажется, что жизнь налаживается, что вылезли из плохой жизни. Глазовчане же в нынешнюю жизнь свалились, упали с гораздо более высокого уровня. Поэтому нам сильно болезненнее, чем жителям многих других городов. Здесь изначальна была планка высокая. Да, для тех, кто приехал из деревни – в Глазове хорошо, не понятно, что здесь может не нравиться. Вроде, всё хорошо…
— Как что не нравится? Это ненормально, когда видишь заросшие бурьяном дворы, канавы в центре города и раздолбанные тротуары и прочее. Чувство захламленности, заброшенности. Я не думаю, что для того, чтобы это исправить, нужны громадные деньги. Нужен хозяйственный подход.
— Есть ряд факторов, которые от нас не зависели. Распался Советский Союз, финансирование изменилось, завод избавился от непрофильных активов. Учреждения стали бюджетными, и в первые годы оказались на нищенском финансировании, безупречно организованный общепит развалился, и так далее.
Про озеленение и благоустройство. Возьмём, к примеру, интеллигентного человека, но при этом грязного, с небритой бородой и слюнями – это уничтожает его внешне. В то же время, ты можешь быть одет бедненько, но чистенько, побрит и ходить с вымытой головой.
Вот я сравниваю состояние зеленых насаждений Глазова с внешний видом вот такого человека. Заросшего, запущенного. Вы правильно отметили, что для того, чтобы навести порядок в городе, много денег не надо. Для этого нужна политическая воля, прежде всего, и настойчивость. Нужен хозяин города, который ударит кулаком по столу. А у нас приоритеты сдвинулись в сторону показухи. «Комфортная среда» — это не просто Горсад построить из говна и палок (при изначально хорошей задумке!) или периферийный безлюдный желдорвокзал превратить в эстетический центр города.
Давно очевидно, что чисто не там, где не мусорят, а там, где убирают. Иначе, зачем нужны тогда дворники и урны? Главное, чтобы, мусор своевременно убирался, а не высыпался на газоны из переполненных мульд.
— Андрей Михайлович, на мой взгляд, самое печальное, что есть сегодня в Глазове – медицина. Можно плюнуть и на тротуары, и на аварийные деревья, но есть ценность человеческой жизни.
— Еще в 2005 году в городе не хватало врачей. Каждый год искали решение вопроса. 15 лет прошло. Нет результата. Ну, где мы их возьмем? Мы должны исходить из того, что Глазов — это провинция, это периферия и человек, закончивший медицинский вуз, сюда свою карьеру начинать не поедет, и у этой проблемы нет решения. По крайней мере, всё, что в Глазове предлагалось, не сработало, эффекта нет.
Наши врачи разъехались по городам на зарплату в три раза выше и на квартиры побольше. У нас есть ещё отличные врачи, но они просто физически не успевают – до такой степени перегружены сегодня. Когда ты ведешь 3 ставки, принимаешь в поликлинике и стационаре, потом больных еще оперируешь. При такой перегрузке у врача не остается времени ни на пациента, ни на себя. А многие из них, учтите, возрастные очень. Мы постепенно скатываемся от стандартов МСЧ-41 до уровня сельской амбулатории. По любому поводу – в Ижевск, или к заезжим оттуда же гастролёрам на консультацию по 1000 руб. за 10 минут.
— Вот сейчас всю медицину выбило из колеи — она и так плоховато функционировала, а здесь совсем беда. Потому что врачей не хватает, все ориентированы исключительно на коронавирус.
— С марта текущего года в результате этой «пандемии» плановый прием фактически остановился, его и так-то не было толком, диспансеризация прекратилась — то есть люди фактически остались без медицинской помощи, кроме экстренной. За эти месяцы долгие какой мы получим прирост онкологических больных, которых упустили на первой и второй стадиях, когда относительно эффективно можно было помочь? Болезни сердца, хирургические, эндокринные заболевания? Кому-то это будет стоить жизни.
Мы потеряли сорок человек от короновируса в Удмуртии, а от последствий отрыва людей от своевременной медицинской помощи мы потеряем скоро во много раз больше.
— Давайте вернемся к Глазову. Складывается ощущение, что все плохо, мы не в состоянии остановить тенденцию оттока населения в крупные города и упадок медицины в целом. Что делать?
— Как говорил Остап Бендер: надо делать так, чтобы «провал не сильно проваливался». Но «островком стабильности» Глазову быть уж точно не суждено. Мы в общем течении плывём вместе со всей страной. Разве что нам повезёт, и алмазы под Солдырем найдут.
— Может быть, выборы предстоящие 13 сентября в городскую Думу что-то изменят? Вы, как видно, пессимист.
— Пессимист – это хорошо информированный оптимист. Информирован я неплохо. Вот у нас и кандидаты в депутаты делятся на две категории: это оптимисты с романтическим уклоном, которые позитивно настроены, полны решимости что-то изменить. Но когда видят зияющие бюджетные дыры, быстро отрезвляются. Есть циничные депутаты – которые молча сидят лишь ради сохранения своего социального статуса и «стабильности».
— Но от первых пользы будет больше – они хотя бы пытаются что-то изменить.
— Как сказал Аристотель, «Город – это единство непохожих». Вот и Дума должна быть многоплановым сборищем, в хорошем смысле слова, разных людей, которым народ дал право представлять свои интересы. В массе разных мнений и подходов рождаются реальные решения. Не надо забивать сразу гвозди в гроб, что у нас тут все пропало, но и не надо чирикать, что вот завтра цветы расцветут вокруг и пойдём мы все ромашки нюхать.
— Главное, всё-таки, это развитие городской экономики. Создание рабочих мест.
— Сегодня речь не о создании, а о сохранении. Есть в Глазове самая сложная и опасная проблема – большое количество «лишних людей». Первый раз я услышал этот термин лет пять назад. Он меня покоробил поначалу. Но это правильный термин, то есть люди, не востребованные существующей на территории экономикой. Проблема не вчера возникла.
В 1998 тогдашний директором ЧМЗ был Николай Алексеевич Ганза. Мы сидели у него в кабинете, я работал на «Глазов-радио». Он посмотрел из окна на завод и сказал: «Вот посмотри какое предприятие. А во Франции завод с такими же объемами производства размещается в двух цехах и работает на нем 2 000 человек, а не 10 000». Спрашивается, нужны ли на тот момент были эти лишние 8 000 человек? Откровенно – нет. Но Ганза понимал, что если их уволить, они, оставшись без средств к существованию, начнут вести асоциальный образ жизни, вырастет преступность. «Как будет работать стратегическое предприятие в неблагополучном городе?» Он был стратегом и социалистом.
— Цель любого предприятия, как известно – не создание рабочих мест, а получение прибыли.
— Верно. А у нас бизнес до сих пор путают с богадельней и собесом. Это совершенно разные вещи. Любое улучшение любого предприятия, реконструкции всегда ведут к высвобождению рабочей силы, по-другому не бывает. Вот пример: на «Удмуртской птицефабрике» в середине восьмидесятых работало, я могу ошибаться в цифрах, но, примерно скажу, 2200 человек. Производилась 9 тыс. тонн птицы. Сегодня производится 40 тысяч тонн птицы, но работает 1400 человек. 800 занятых минус, а продукция практически в четыре с половиной раза плюс. И так повсеместно.
— Отсутствие рабочих мест – это ещё и «работающие бедные», снижение стоимости труда, то есть зарплат.
— И вот в числе этих «лишних людей» оказываются как раз те, у кого мозги шевелятся более-менее и здоровье есть — молодежь. Это сегодня в Глазове самые лишние люди, это самая потерпевшая, самая страдающая сторона. Потому что они не могут найти работу, реализоваться. И если у них есть желание поменять свою жизнь и начать ее с чистого листа, где-то там, в крупном городе — у них элементарно нет средств, чтобы уехать. Другое дело пенсионеры, которые получают пенсию и адаптировались на нее жить. Для них главное, «чтобы не было войны». Молодежи этого мало, естественно. Надо понять, что все уже ушло, что мы живем в иной стране. Мы живем по законам капитализма.
— Получается, что по Вашей модели если в Глазове останется 50 тысяч человек, то город заживет? Но есть другой подход — создать новые рабочие места. К примеру, присвоение Глазову статусу территории опережающего развития – чтобы инвесторы создавали новые рабочие места для «лишних» людей. Это сработает?
— Это не сработает, потому что это очень малое количество, которое не сможет покрыть все потребности в рабочих местах. Любые новые места на одних предприятиях сожрёт оптимизация на других. К тому же, человек предполагает, а судьба всё переворачивает с ног на голову.
Вот Глава города в прошлом году говорил, что нам надо создать сотни новых индивидуальных предпринимателей, чтобы они кормили сами себя. Но тут цена на нефть падает, плюс начинается коронакризис и встаёт совсем другой вопрос – люди говорят, помогите нам закрыть ИП, ликвидировать ООО. Пожалуйста, помогите нам избавиться от оков бизнеса, в которые мы попали.
В-общем, что ни делай, дела не идут. Просто мы в другую экономическую денежную реальность переходим, но не все это понимают. Особенно 2,4 миллиона чиновников, включая муниципальных служащих.
— То есть речь о людях со стабильным доходом, которых кормит государство.
— Далеко не всех оно кормит. Вот взять, к примеру, председателя городской думы, который получает 100 тысяч рублей в месяц. И человека, потерявшего работу, которого выкинули с неё, и который получил 10 тысяч рублей за ребенка и теперь на эти деньги живёт. Как может вот этот человек, руководитель органа представительной власти, понять вот этого человека, который с кредитами, с детьми сел, простите, на пятую точку. Он совсем в другом, в тяжёлом моральном состоянии находится.
— Вы были депутатом с 2005 года, вам есть с чем сравнивать. Изменилось за эти 15 лет отношение чиновников к людям?
— Чиновники люди разные. Есть те, которые могут в любой момент встать, уйти и спокойной работать в другой сфере. А есть, которые настолько привыкают жить в условиях обладания властью, что у них психика меняется и они считают отрыв от власти самой страшной своей трагедией, которая только может произойти. Люди разные и отношения разные. Но в целом, стало проще с властью общаться гражданам. Есть куда жаловаться, если что-то чиновник не делает.
— Вы застали времена руководства Владимира Перешеина. Расскажите, каким он был мэром?
— Он пришел в девяносто девятом году, причем избрался не с первого раза. В сентябре на выборах ему не хватило явки населения, хотя он набрал 80% голосов. Вот какие раньше были выборы, такое законодательство. В декабре он избрался во втором туре. До этого он работал директором ЧУСа. Город ему достался с ворохом проблем. Но он смог создать работоспособную команду, осколки которой сохранились в администрации до сих пор. Жёсткий, волевой руководитель
— Сегодняшний мэр Сергей Коновалов не хуже предыдущих?
— Думаю, у него слабая команда. Это опять-таки следствие оттока человеческого потенциала из города. Вот он и работает с 6 утра до 12 ночи – потому, что очень многое замыкает на себя.
— Возвращаясь к теме выборов, которые 13 сентября состоятся в Глазовскую городскую Думу. Может ли обновление депутатского корпуса изменить ситуацию?
— Хочу развеять пару заблуждений. Надо понимать, что депутаты городской Думы за свою работу денег не получают, вообще ни копейки. Кроме одного человека, я его уже называл. Для остальных – это общественная работа. Кто и зачем туда идёт при таком раскладе? Есть повод задуматься.
Второе, самое обидное заблуждение. Депутат у нас почему-то воспринимается как завхоз какой-то. Люди идут, просят сделать тротуар, крышу починить, газ провести, ремонт сделать, остановку покрасить. Это прямые обязанности администрации, исполнительной власти. Депутат – фигура политическая, прежде всего, представительная власть. Когда произошла подмена понятий? Депутаты сами это многие культивируют. Ты отчитываешься, расскажи, как и за что голосовал. В чьих интересах? А у нас отчёты, сколько метров асфальта положили, сколько рубероида на крышу.
Дайте попробовать тем кандидатам, в первую очередь, кто там не был. Давайте максимально разбавим этот состав новыми интересными людьми, которые не будут там истуканами и ручными собачками своих предприятий.
— Как Вы относитесь к решению «Единой России» включить в первую тройку муниципального списка директора ЧМЗ Дениса Анищука, ректора ГГПИ Янину Чиговскую-Назарову и главного врача по детству Владимира Морозова? С чем связано отсутствие в нем главы города Сергея Коновалова?
— Все-таки надо понимать, что списки формируются не в Глазове. Этот список составлен и утверждён, конечно же, в Ижевске.
Что касается Владимира Морозова. После того, что произошло сейчас: какая нагрузка легла на медицину, как люди были напуганы, авторитет врача сильно возрос. Врач сейчас, совершенно справедливо, воспринимается как священный, очень уважаемый человек. И он желанная фигура в списке любой партии. Тем более такой достойный врач, как Морозов.
Янина Чиговская-Назарова – объективно грамотный выбор, ей удалось удержать в руках ВУЗ, не дать сделать его филиалом, удалось остаться в подчинении Федерации, а не республики. К тому же образование – это последний социальный якорь Глазова, который удерживает молодежь. Ну представьте, если ещё и института не будет, и сюда не приедет молодежь из разных концов не только России, но и из-за рубежа.
Плюс, в списке всегда должна быть женщина, потому что есть электорат, который голосует всегда по гендерному признаку.
Что касается Коновалова и Анищука. Видимо, учли гигантский ресурс — Чепецкий Механический завод, который, находясь первым списке, гендиректор должен мобилизовать. Согласится он быть в итоге депутатом, или не согласиться — его дело.
На мой взгляд, эти люди, что Коновалов, что Анищук — они абсолютно идентичны: и по возрасту, и по уровню популярности, и даже по росту.
— А может выбор в пользу Анищука быть связан с каким-то конфликтом или утратой доверия к Коновалову в Ижевске?
— Нет, Коновалов это доверие сохранил, да и конфликтов за ним не замечено. Выбор сделан именно в пользу ресурса. Если бы Анищук отказался, то на его месте обязательно был бы Коновалов. Другого варианта нет, и не было.
— А что касается остальных партий? Могут ли они, учитывая дефицит кадров, о котором вы говорили не раз, предложить достойные альтернативы?
— Знаю, что более половины действующих депутатов постараются сохранить свои места, некоторые, в том числе, радикально поменяв политические взгляды.
— Что значит радикально?
— Есть партии близкие по духу и программам, а есть полностью противоположные, вот о чём говорю. Хотя, партийных «разборок» в глазовской Думе не наблюдалось, скорее – межличностные «дебаты».
— Если вернуться к прямым выборам мэра, то что они могут дать? То, что вот он выбран не комиссией, не депутатами из своего числа, а именно населением.
— Это даёт, в первую очередь, легитимность, это значительно повышает авторитет мэра, избранного всенародно, прямым голосованием. То есть ему проще будет руководить. То есть, когда ты такой доказываешь, мощно, что за тобой есть поддержка народа. Вот чтобы никто не сомневался.
Но это осложняет жизнь республике, потому что они должны будут очень деликатно управлять этим процессом. Чтобы туда не пришел человек, условно говоря, с тремя судимостями.
Что даёт легитимность, что это даёт народу? Горожанам это даёт то, чего им сейчас как раз и не хватает. Это право свободного выбора. Потом ты за мэром своим пристрастно следишь и спрашиваешь с него.
Я думаю, что власть на это скоро пойдет, потому что это уже пора делать. Когда люди выбирать будут, тебе уже придется отвечать перед людьми, а не перед теми, кто тебя назначил, протолкнул.
— А кто по-вашему, подходит на роль мэра?
-Всегда считал, что успешным мэром, именно успешным мэром может быть только человек, который в течение долгих лет отлично управлял крупным предприятием. И который состоялся как требовательный, грамотный, опытный и жёсткий руководитель. Вся проблема в том, что таких людей у нас совсем немного. И ты их ни под каким предлогом не затащишь на должность главы города.
Когда-то очень давно я брякнул в администрации: что вы мучаетесь, вот прекрасный человек, директор крупного предприятия, вот всё тут при нем расцветет. Попросите, пусть придет, возглавит город. А мне говорят — вы с ума сошли, такой человек не захочет возглавить город.
То есть это настолько мелко и неинтересно. Им этого не надо, их туда не затащишь. Это вообще проблема всей России, что все наши самые лучшие руководители оказались в гигантских бизнесах. Они не идут ни на какие управленческие должности, потому что им не нужны ограничения. Им важно благосостояние, недвижимость за рубежом, двойное гражданство, безопасность активов. Понимаете, свободная жизнь счастливого человека, свободного от заседаний, от командировок, от докладов и так далее.
Сегодня ты царь и бог на своем заводе, завтра ты мэр и ты сидишь в коридорчике с папкой и ждешь, когда тебя за что-нибудь опять отпинают.
— В свое время вы пользовались огромной популярностью. Расскажу вам историю из детства, из школы. У меня мама пошла подписываться на газету «Мой город» в редакцию. Возвращается с восторженным взглядом и рассказывает, как там видела того самого Блинова. Как вы оцениваете перспективы сегодняшних СМИ?
— Тогда я действительно был на пике популярности. Она была замешана на совокупности факторов, не только на газете. В первую очередь, это было радио и телевидение. Это была газета, это были и есть огородники. Они звонят до сих пор. Телефон находят где-то. Могут задать любой вопрос, даже вечером поздно. Вот без всякого стеснения: а чего там у меня розы вянут, а что у меня там случилось. Говорю сделайте то-то. Ну ладно, спасибо, я потом ещё позвоню. Я вот не могу так запросто позвонить кому-нибудь. Но я не против, терпеливый, никого не послал никогда ни разу. По телефону, в смысле.
Далее, все эти огородные книжечки, которые написал за 15 лет, общий тираж 125 тысяч. Но когда мне нужно для кого-то, найти не могу. Покупал последний раз на Авито за 50 рублей. Вот одна маленькая такая книжечка она может служить людям десятилетиями, если она написана по делу. Вот в этом считаю свою миссию выполненной.
Но, очевидно, век печатных СМИ подходит к концу. Конечно, аудитория у них какая-то есть. Но это уже не 33000 подписчиков как у «Красного знамени» было, сейчас на порядок меньше. У глазовских газет ещё есть несколько лет, на мой взгляд, пока они нужны читателю. В основном, это пожилая аудитория. Вместе со старшим поколением уходит интерес к бумажному носителю.
Мне, например, не нужен посредник между мной и интернетом. Почему я должен узнавать новости недельной давности из газеты, когда я уже знаю всё?
Мы видим, что в Ижевске уже закрылись газеты «Комсомольская правда» и «Центр». Настаёт черед местного телевидения. В Ижевске провели опрос, сколько людей смотрит один из местных телеканалов – оказалось, что его аудитория равна погрешности исследования.
— Но государственные и муниципальные СМИ ещё работают.
— Такие СМИ могут выживать только искусственным путем — если им государство подставит свои костыли, вот тогда они ещё сколько-то проползают.
— В заключении мы просим Вас оставить свои пожелания для тех, кто нашел в себе силы дочитать наше интервью до конца.
— Пожелаю бережнее относиться к своим близким. Потому что мы сейчас очень вежливы с посторонними, а на близких срываемся.
Лучше на постороннего наорать, а дома попридержать свой язык, не срывать зло на родных.
Второе, важно, вырабатывать критическое мышление ко всему, что вы читаете в интернете. Потому что сегодня интернет — это опиум для народа. Все-таки это огромная помойка, и вот в этом большая беда. Поэтому фильтруйте и доверяйте проверенным источникам.
Желаю больших успехов вашему порталу. Потому что создать легко – а удержать сложно.
Всем большое спасибо, кто прочитал это длинное интервью. Пусть у вас всё будет хорошо.
Беседовал Алексей Мелехин
